Для понимания того, как и почему такая огромная власть была сосредоточена в руках Сталина, мы должны рассмотреть ситуацию, сложившуюся на XV Съезде партии. Читая протоколы Съезда, невольно удивляешься происходившему. Элементы из оппозиции требуют элементарного демократического отношения к себе, они требуют простого обмена мнениями, в то время как Съезд выкрикивает: «Долой оппозиционные элементы! Да здравствует Сталин!». И это было не ущемлением пролетарской демократии, а ее утверждением. Съезд защищал революционный курс против мелкобуржуазной фразеологии. И представителем этого революционного курса был Сталин, который впервые прямо и четко поднял вопрос о построении социализма в отдельно взятой стране, представил историческое обоснование развитию сельского хозяйства по пути социалистического строительства путем массовой коллективизации и руководил индустриализацией страны.
Партия и народ доверяли Сталину. Есть ли необходимость в таком доверии вождям на этом этапе? Каждый, кто претендует называться марксистом, должен признать, что демократию нужно рассматривать, как и любое общественное явление, в конкретно-историческом контексте. В своей начальной стадии пролетарская демократия (особенно в такой отсталой стране, как Россия) должна быть выражена в жесткой (насколько это возможно) централизации государственной власти. Пролетариат осуществил такую централизацию, оказавшись перед лицом смертельной опасности, подобно тому, как на фронте внедряется армейская дисциплина. Встает вопрос: нужно ли доверять командиру, в руках которого судьба революционной армии в решающий момент? Совершенно ясно, что оппортунистические фразы о демократии призваны маскировать буржуазный индивидуализм и попытки в определенный момент провести в жизнь возможность сдачи позиций. Кто хочет бороться, тот не может обойтись без командира. И теперь, когда Сталин умер, мы будем бороться в батальонах под командованием Мао Цзэдуна и Энвера Ходжа.
Рассмотрим этот вопрос со стороны организации работы. Понятно, что при уровне экономического развития, который имел место в то время, разделение труда не только нельзя было ослабить, но оно даже не было развито на достаточном уровне. Функция государственной власти, как одна из функций общественной активности, предполагала особенную важность своей независимости. И это не было отрицанием демократии. Народные массы сознательно передали власть выбранным ими представителям, которые в революционной борьбе доказали свою марксистскую закалку и преданность народным массам.
Ленин обычно говорил, что за невежество приходится платить в самых разнообразных формах. Сообразно этому он делал упор на привлечение буржуазных специалистов к обслуживанию пролетариата. Но плата за наше невежество приобретала, по-видимому, и другие, более сложные формы. Это может быть легко объяснено на конкретных примерах. Так, к примеру, бывший бундовец, ставший секретарем регионального комитета партии, не умел распознавать общее в экономических и политических проблемах. Он обычно говорил: «Дайте мне декрет, и я кого угодно заставлю его выполнять силой оружия». В этой ситуации реальная сила была закономерно сосредоточена в руках тех, кто владел знаниями, революционным опытом и авторитетом. Было ли такое положение дел хорошим с точки зрения абстрактных социалистических идеалов? Предположим, это было плохо. Но что могут противопоставить этому те, кто действительно хочет воплотить теорию социализма на практике? Совершенно определенно, что это отклонение, как и привлечение буржуазных специалистов, было «платой» старому порядку вещей благодаря нашему подавляющему невежеству. Отклонение от полного социалистического равноправия было неизбежным в условиях нашей культурной отсталости. Оппортунисты в полемике со своими оппонентами любят употреблять фразеологию о том, что они якобы левые — левее некуда. Но почему же тогда они отказываются понимать логику сегодняшнего общественного развития? Более того, ясно, что они пытаются выставить себя как самых последовательных и более демократичных, чем сами народные масс. А между тем последние сами решили вопрос о том, нужны ли в борьбе лидеры и нужно ли им подчиняться, задолго до того, как это сделали за них кабинетные демократы.