Отношение Сталина к имевшим в место перегибам в то время лучше всего видно из того факта, что сталинский нарком внутренних дел Ежов был расстрелян по инициативе Сталина, причем такая мера была применена исключительно за бюрократизм во время чисток. Нужно понимать, что у Сталина не было других инструментов, кроме бюрократического аппарата, и на практике он мог действовать только на уровне этого аппарата.
Но, кто посмеет обвинить диктатуру пролетариата в неоправданных жертвах? Сорок веков истории человечества — это та история, которая показывает нам, как угнетатели убивали, грабили, пытали и притесняли угнетенных. В течение этих сорока веков угнетатели только и занимались тем, что пытались задушить ростки сознания угнетенных, лишая их элементарной возможности развиваться, элементарной возможности проявлять социальную активность. И теперь, когда угнетенные, наконец, захватили власть, они вынуждены были строить свое собственное общество в тяжелейших условиях тотальной блокады, когда им недоставало знаний, опыта и необходимых материальных ресурсов, постоянно находясь под угрозой истребительной войны. И от них требуют строить это общество без единой ошибки, нисколько не запачкавшись. Кто может выдвигать такое требование, кроме угнетателей, кроме буржуазии, которая после своего поражения внезапно стала ярым защитником гуманизма и моральной чистоты? Если Советская власть и виновата перед некоторыми из лучших своих детей, то в таком случае вы, господа, не имеете никакого права втискиваться в один ряд с ними. Они были готовы в любой момент отдать жизнь за Советскую власть. И если бы они слышали вас сегодня, вы бы не очень-то хорошо выглядели.
Сталинизм, в самом общем смысле этого слова,  представляет собой характер действий диктатуры пролетариата, сумму мер, используемых пролетариатом в условиях мелкокрестьянской страны для построения основ социализма. Действительно, находясь в условиях враждебной экономической основы, основы, порождающей капитализм непрерывно, ежедневно и ежечасно, пролетариат не может не осуществлять свою диктатуру на практике любыми средствами и любой ценой. Особенно жестокой и сопровождаемой неизбежными ошибками должна была быть борьба пролетариата против буржуазного характера России, где она развязалась впервые. Несомненно, что этот тяжело давшийся опыт окажет помощь и сделает более рациональными действия рабочего класса других стран в подобных условиях. Этот опыт также будет полезным в целях предотвращения такой ситуации, которая сложилась в Советском Союзе сегодня. Действительно, рост бюрократии вылился в постепенное образование бюрократической прослойки между революционным центром и народом, не позволяя им действовать в полном единстве. Создавая и объединяя государственный аппарат и выполняя попутно задачу великого исторического значения по обеспечению экономических успехов нашей страны на протяжении всего времени построения основ социализма, Сталин в своих действиях опирался на бюрократический аппарат, он сражался против бюрократического аппарата с его же помощью. И именно по этой причине он не мог его полностью сокрушить. Он видел, как разрасталась бюрократическая гидра, и, несмотря на то, что он беспощадно отсекал ее головы, она поднимала их снова и снова. В своей борьбе за сохранение революционной чистоты он не доверял (и вряд ли можно сказать, что у него не было на это причин) никому из тех, кто его окружал (только Молотов показал себя его достойным товарищем по оружию). Личность Сталина — поистине героическая и священная личность. Сталин возвышается в истории как пример для революционеров, как предупреждение колеблющимся и как ужас врагов.