Все эти решения политического характера имели под собой прочную экономическую основу — социализм, отсутствие эксплуатации и угнетения человека человеком, стремительное развитие производительных сил и те несомненные преимущества для албанского народа, которых с каждым годом становилось все больше. Албания, в отличие от капиталистических и ревизионистских стран, не знала экономических кризисов. Албания была первой в мире страной, где была полностью упразднена налоговая система. Албанские деревни были полностью элекрифицированы, что наблюдалось лишь в очень немногих странах мира. Цены на многие товары повседневного спроса регулярно подвергались снижению, что способствовало реальному увеличению доходов трудящихся. Албания была страной, уже долгое время не знавшей национальных противоречий, где греческие, сербские и прочие меньшинства не подвергались никаким притеснениям, наравне с албанцами участвовали в строительстве социализма и беспрепятственно пользовались всеми теми благами, которыми пользовался албанский народ.
На съезде выступающими, в том числе товарищем Энвером Ходжа, были раскритикованы антимарксистские маоистские теории, особенно великодержавно-шовинистская теория «трех миров», хотя имена их носителей пока еще не объявлялись открыто. Это было сделано немного позже.
В ходе борьбы против хрущевского ревизионизма АПТ сблизилась с Коммунистической партией Китая во главе с Мао Цзэдуном, на которую хрущевцы также обрушивались потому, что она отказывалась им подчиняться. Хрущеву при этом вторили империалисты, которые усилили давление на Китай. Албанская партия труда, вставшая на защиту Китая, как и весь мир, полагала, что Китай является социалистической страной, а Мао, несмотря на некоторые колебания и отклонения от марксистско-ленинской теории, — великим революционером. АПТ, несмотря на все многочисленные вопросы, которые имелись к КПК, всегда выступала в ее поддержку. И на первых этапах это было верно, поскольку КПК, хотела она того или нет, вольно или невольно, защищала марксизм-ленинизм. Однако со временем разногласия все больше и больше нарастали и привели к решительному разрыву с китайским ревизионизмом после смерти его главного идейного вдохновителя и практика — Мао Цзэдуна.
Огромную ценность в изучении борьбы АПТ против маоизма представляет собой работа Энвера Ходжа «Размышления о Китае» (1979), последовательно показывающая шаг за шагом путь развития китайского маоизма. Эта книга составлена из заметок, которые Энвер Ходжа на протяжении пятнадцати лет (с 1962 по 1977) вносил в свой политический дневник (он не прекращал вести его до конца жизни, и этот дневник представляет собой огромный пласт марксистско-ленинского наследия). После разрыва с ревизионистской КПК контрреволюционная сущность маоизма и опыт борьбы с ним были суммированы в работах товарища Энвера Ходжа «Империализм и революция» (1978) и «Еврокоммунизм — это антикоммунизм» (1980).
Еще в 1945 году, когда проходил VII съезд КПК, руководящей идеологией партии были названы «идеи Мао Цзэдуна», который якобы избавил марксизм от устаревших положений и облек его в «китайскую форму». На самом же деле Мао отрёкся не от «устаревших положений», а от марксистского решения самых принципиальных вопросов.
Еще тогда, на VII съезде КПК, он довольно прямолинейно выразил свое отношение к частной собственности на средства производства:
«Некоторые думают, что коммунисты против развития частной инициативы, против развития частного капитала, против защиты частной собственности. В действительности это не так. Задачей строя новой демократии, который мы пытаемся установить, является именно предоставление возможности большим массам китайцев свободно развивать частную инициативу в обществе, свободно развивать частнокапиталистическую экономику» (цитата по: Энвер Ходжа, «Еврокоммунизм — это антикоммунизм», the «8 NËNTORI» publishing house, Tirana, 1980, изд. на англ. языке, стр. 36).
На основе этого Энвер Ходжа делает следующий вывод:
«Таким путем Мао Цзэдун взял на вооружение антимарксистское положение Каутского, согласно которому, в отсталых странах переход к социализму не может быть осуществлен, если ему не предшествует длительный период свободного развития капитализма, который подготавливает условия для того, чтобы позже придти к социализму. Фактически так называемый социалистический режим, который установили Мао Цзэдун и его группа в Китае, был и остался буржуазно-демократическим режимом» (там же, стр. 36-37).
В реальности китайская революция не вышла за пределы буржуазно-демократической ограниченности. Маоизм сдерживал социалистические тенденции, возникавшие в Китае. Более того, он стремился к сближению с американским империализмом, но в то время для последнего лобби Чан Кай-ши (представитель китайской компрадорской буржуазии) было более выгодным.
Близкий друг Мао, американский политический деятель Джон Сервис писал о руководителях КПК: «Их понимание экономики, к примеру, очень схоже с нашим» (там же, стр. 39). По свидетельствам того же Сервиса, Мао однажды отметил: «В конце концов, мы, китайцы, считаем вас, американцев, идеалом демократии» (там же, стр. 40).
Мао сам признавался в том, что «Сталин подозревал нас в проамериканских настроениях; он подозревал, что мы могли встать на югославский путь» (Энвер Ходжа, «Империализм и революция». Издательство «8 НЕНТОРИ», Тирана, 1979г., изд. на русском языке, стр. 508). Энвер Ходжа добавляет к этой цитате из Мао:
«Время подтвердило, что Сталин был совершенно прав. Его предсказания о китайской революции и идеях, которые руководили ею, оказались верными» (там же).
Энвер Ходжа в «Империализме и революции» дал обширную и всестороннюю критику маоизма как буржуазной идеологии. Почему это именно буржуазная идеология? Проследим ход анализа, сделанного товарищем Энвером Ходжа.
В начале книги анализируется кризис, обрушившийся на мировой капитализм. По примеру Ленина Энвер Ходжа анализирует сложившиеся в мировом сообществе условия, когда на первый план, как две доминирующие силы, выступили империалистические сверхдержавы — США и СССР. Рассматривается зарождение и американского империализма, и советского социал-империализма.
«В отличие от других империалистических держав, Соединенные Штаты Америки вышли из войны еще более окрепшими. Они не только не понесли ущерба, но и накопили колоссальные богатства и безмерно повысили свой экономический и военный потенциал, усилили свою научно-техническую базу. Этот империализм, ожиревший на крови, пролитой народами, стал единственным лидершипом всего капиталистического мира» (там же, стр. 14-15).